Абрцумян Вахит Абрамович или проект "Жрачка"

Нашёл в интернете достойный расказик, который не стыдно выложить на своём сайте.

К сожалению первые четыре части данного опуса я найти не смог, поэтому действо рассказа будет начинаться с пятого дня. Если мне на глаза попадуться остальные части то я их неприменно выложу.

Часть пятая. День первый. Мотивы.

После того, как стало ясно, что избежать шоу не удастся, невольные участники разошлись по комнатам, задумчиво позвякивая безменами и громко рассуждая о том, что бы они сделали, находись Вахит Абрамович в полной их власти.

Что характерно, несмотря на произносимое вслух, никто из шести человек не испытывал к Вахиту ничего плохого, по причине того, что у каждого в данной ситуации возникала своя выгода.

Агрипина Виленовна предполагала ускорение процесса отхода на тот свет своего супруга из-за объедания вследствие патологического стремления мужа во всем быть первым и добиваться успеха. Несмотря на наличие такого стремления, оное никогда не реализовывалось, будь то детский конкурс «кто дальше плюнет», после которого Абрам чуть было не умер от обезвоживания организма, будь то взрослые конкурсы «кто больше хапнет», после которого Абрам давал подписку о невыезде, с которой и жил в течение 15 лет и до сих пор, не выходя из дому.

Задержка со следствием объяснялась довольно просто. Следователь в состоянии сильного похмелья присутствовал на очередной эксгумации, и мутными глазами разглядел в облике эксгумированного черты лица Абрама Аристарховича. Связав этот факт с фактом кражи, он решил, что Абрам был убит подельщиками за то, что не захотел следовать принципу о необходимости делиться, заложенному еще при первом пришествии. После этого, вернувшись в рабочий кабинет, следователь закрыл дело, но Абраму, по понятным причинам, ничего сообщать не стал.

Однако само наличие стремления к лидерству давало серьезные надежды для Агрипины Виленовны рассчитывать на скорое открытие тайны о сокровищах.

Иван Абрамович, решивший для себя, наконец, что одного процента сокровищ за глаза хватит не только на похороны и авиабилеты, но и на достойные поминки в бане с девками и цыганами, всеми фибрами души приветствовал инициативу брата по проведению шоу. Он не хуже предположительно родной матери знал о неуемной страсти к лидерству своего предположительно родного отца, и делал те же выводы, что и Агрипина Виленовна.

Калдина Собакевич, поначалу расстроенная тем, что столь долго ожидаемое свидание, о котором она думала всю ночь накануне, отменено, через некоторое время успокоила сама себя тем, что: во-первых, есть повод хорошенько наесться в рамках нового проекта, не обращая внимания на призывы всех соблюдать свою фигуру, а во-вторых определиться, наконец, с принадлежностью Цуцика Олипиадовича, и если все пойдет как надо, заполучить его во временные сожители с целью удовлетворения своих сексуальных позывов.

Лазария Карповна радостно сжимала в руке коробок с совершенно ненужными (по причине наличия в квартире электрической плиты) спичками и предвкушала радость неожиданно возникшей возможности уединения с Иваном Абрамовичем. Ну, или с Цуциком Олимпиадовичем на худой конец. Дело в том, что Лазария Карповна давно потеряла интерес своего законного мужа к себе как к женщине. По справедливости надо сказать, что муж ее вследствие застарелого алкоголизма потерял интерес ко всем женщинам, как к таковым, не делая в данном случае никакого исключения для своей супруги. При виде супруги он только неумело матерился и кидался в нее ненужными коробками спичек из кучи, накопившейся в их квартире за все время визитов Лазарии к соседям.

Так что с мужским вниманием у Лазарии Карповны в силу алкоголизма мужа и собственного бальзаковского возраста было тяжело. По большому счету, она готова была готова одарить благосклонностью даже престарелого Абрама Аристарховича, если бы не побаивалась его супруги, имея в виду все способы умерщвления, которые та испытывала на своей по глупости приемной дочери.

Что касается Цуцика Олимпиадовича, неожиданно для себя ставшего сексуальным объектом сразу для двух женщин, то он справедливо рассудил, что в принципе, для него ничего не изменилось. Койко-место он будет получать на тех же основаниях, что и раньше, еда у него будет по умолчанию. Что касается получения части сокровищ, о которых он, конечно, слышал, то здесь внимание к нему Калдины Собакевич как нельзя кстати, и дает хорошую возможность официально влиться в семью, чтобы в последствии требовать свою долю.

Таким образом, неожиданная инициатива Вахита нашла отклик в сердцах всех, кого против их воли забаррикадировали в квартире.

Первый день участники шоу провели, молчаливо улыбаясь, думая каждый про свою выгоду и про то, какие перспективы открываются перед ними.

Часть шестая. День второй.

Утро началось с попыток мужа Лазарии Карповны прорваться в забаррикадированную квартиру соседей. Муж требовал вернуть ему жену, так как без нее он не мог получить ежедневного завтрака, который он по идее обеспечил себе, женившись 30 лет назад на Лазарии Карповне по ложному залету, инсценированному последней.

Муж, неумело матерясь, пытался сломать дверь в квартиру, однако дверь стояла насмерть, так как накануне начала шоу Вахит Абрамович распорядился укрепить и без того надежные петли из чугуна.

Через час, поняв, что к соседям таким образом ему не попасть, муж Лазарии Карповны прошел к себе в квартиру и через розетку в смежной с соседской квартирой стене начал кричать, что он сейчас подожжет дом, если ему немедленно не будет обеспечен завтрак. Страдания мужа усугублялись тяжелейшим похмельем.

В какой-то момент он слишком приблизился к стене, губы его коснулись разбитой розетки, и в то же мгновение он получил сильнейший удар током, на время парализовавший и без того ослабленную деятельность коры его головного мозга.

В это самое время в квартире Абрцумянов проходил утренний прием пищи. Для начала разграблению подвергся холодильник «Харьков», стоящий на кухне.

Участники шоу с удовольствием поглощали хранившиеся в нем продукты, попутно взвешивая и занося результаты в ведомости.

Несмотря на всю увлеченность этим занятием, они не забывали следить за Агрипиной Виленовной, зная ее склонность к подсыпанию в еду всевозможных ядохимикатов.

Больше всех по поводу еды переживал, как и предполагалось, глава семьи, престарелый Абрам Аристархович. Высунув синюшный язык, он с прилежностью первоклассника заносил в графы ведомости наименования и количественные показатели съедаемых им продуктов, а так же ревностно следил за правильностью занесения информации в ведомости прочих участников проекта.

Лазария Карповна, совершенно забыв о муже-пропойце, влюблено глядя то на Цуцика Олимпиадовича, то на Ивана Абрамовича, поглощала порошковое картофельное пюре двухнедельной давности, черпая его из кастрюльки горстями.

Калдина Аполинарьевна, женским чутьем почувствовала соперницу, и решила про себя, что Цуцика она Лазарии не отдаст, чтобы ни происходило. В глазах у нее была ненависть, рахитные ноги от напряжения еще больше искривились, слюна капала на устрашающую грудь в глубоком декольте давно не стираной ночной рубашки, из угла рта свисала сосиска, и вообще в этот момент она была похожа на разозленного вурдалака.

Цуцик Олимпиадович разгрызал геркулесовую крупу, которую доставал деревянной ложкой из пакета. Приготовить он ее сам не мог, потому как не представлял, как это делается. Просить же других участников проекта он опасался по двум причинам. Во-первых боялся, что часть крупы будет украдена, а во-вторых, боялся выказывать интерес к какой-либо из женщин, чтобы не растерять своего статус-кво, позволявший ему лавировать в сложной системе взаимоотношений, присущих данной семье.

Иван Абрамович выпил три сырых яйца, съел полбуханки черствого бородинского хлеба и допил полбутылки пива недельной давности, стоявшей в холодильнике. По свойственной ему тяге к скрупулезности он долго ругался с Вахитом, требуя для себя возможности занести в ведомость вес пустой бутылки.

Агрипина Виленовна все больше старалась подложить еды мужу, чем съесть самой.

Первой в «Комнату откровений» была вызвана по громкой связи Калдина Аполинарьевна.

В качестве «Комнаты откровений» использовался пыльный чулан, в котором был установлен школьный стул, украденный Абрамом Аристарховичем во время родительского собрания в школе, в котором учился Иван Абрамович. Дело происходило в те времена, когда Абрам не был прикован к собственной берлоге подпиской о невыезде. Кража стула была актом мести Абрама Аристарховича классной руководительнице сына за то, что она отказалась вступать в сексуальную связь, сославшись на то, что престарелые мужчины – не ее профиль, и что она не для этого устраивалась работать учительницей в старшие классы, чтобы растрачивать красоту своего упругого тела на дряблых дон-жуанов.

Калдина Аполинарьевна не догадывалась о коварстве старшего брата, который вознамерился пускать все сказанное в «Комнате откровений» по громкой связи на всю квартиру.

В течение часа она изливала потоки ненависти, бурлящие в ее воспаленном от не долеченного рахита мозгу, рассказывая все подробности трудных родов, через которые, по ее мнению, пришлось пройти Лазарии Карповне.

После перечисления всех возможных вариантов родовых травм, которые могли быть получены соседкой в подобных обстоятельствах, Калдина переключилась на членов семьи и рассказала такое, от чего даже стремившийся к победе Абрам Аристархович прекратил работу жевательных мышц на своем изъеденном оспой лице и замер, слушая лившиеся вопли из установленного на шкафе громкоговорителя.

Вернувшись в комнату, Калдина Аполинарьевна, попыталась сделать вид, что она говорила с Вахитом исключительно о погоде в Казахстане. Однако, ей не удалось убедить членов семьи Абрцумянов и особенно Лазарию Карповну в своей лояльности.

Лазария Карповна сходу объявила ей, что если она и получала родовые травмы, то Калдина Аполинарьевна была напрочь лишена такой возможности, ввиду того, что зачата была в немытой пробирке, а вызревать ей пришлось в инкубаторе, откуда ее недозревшей и забирала сердобольная на тот момент Агрипина Виленовна.

В конце своей пламенной речи Лазария пожелала обидчице скорейшей кончины от первого же способа умерщвления, которая попробует на ней ее изобретательная мачеха.

Остаток дня участники шоу посвятили обсуждению выпадов Калдины, сойдясь в итоге на том, что ее поведением руководит черная неблагодарность за то, что ее приютили в этой дружной и веселой семье.

Часть седьмая. День третий.

Утро ознаменовалось первой реакцией общества на отчеты, опубликованные в интернете Вахитом по итогам первых двух дней шоу.

К дому Абрцумянов начали стекаться люди, которым нечего было делать и которым было интересно посмотреть на то, как люди соревнуются в поедании продуктов.

Зеваки стояли под окнами квартиры Абрцумянов, выкрикивая лозунги в поддержку того, члена семьи, к которому они испытывали симпатию.

Чаще всего раздавались лозунги в поддержку Калдины Аполинарьевны. Жаркую овацию обеспечивала ей делегация завсегдатаев местной свалки, на которой Калдина давно снискала себе популярность веселым нравом и размером груди. Неизвестно, как завсегдатаи свалки смогли вычитать в интернете отчеты Вахита, но, как ни странно, они были в курсе всего происходящего.

Проявление повышенных знаков любви к Калдине не осталось незамеченным участниками шоу. Особую ненависть это вызвало у жены главы семьи, которая, несмотря на возраст, не могла терпеть даже малейшей конкуренции со стороны по глупости приемной дочери.

Положение не спасали даже откровенно рахитные ножки Калдины. Действия группы поддержки Калдины усилили мозговую деятельность Агрипины Виленовны по поиску катализатора, который должен был усилить действие крысиного яда, которым она не оставляла надежды потравить дочку окончательно.

Сегодня разграблению подвергся второй холодильник, стоявший в прихожей и заполненный стратегическими продуктами.

Несколько грязных сцен разыгралось в момент раздирания замороженного куска конины, который хранился в морозилке уже больше 5 лет.

Молодые участники шоу, зубы которых позволяли разгрызать окаменелую плоть коня, делами это быстро. Остальным приходилось сначала старательно рассасывать отвоеванные с боем кусочки восточного деликатеса.

Запивать конину пришлось перебродившим можжевеловым вареньем, так же стоявшим в стратегическом холодильнике.

После такого коктейля вся группа участников отвалилась от дверцы холодильника и разлеглась на пыльном протертом ковре в большой комнаты, ожидая вызова в «комнату откровений».

На сей раз в комнату был вызван отец семейства Абрам Аристархович. Судя по всему, за последнее время у него накопилось много чего сказать. Но в силу природной трусости он не мог позволить себе говорить все накопленное в глаза.

Поэтому, оставшись наедине с самим собой в комнате, сидя на украденном им же стуле, он притворился, что забыл о том, что все сказанное им транслируется на всю квартиру, и дал волю чувствам.

Он долго и красноречиво рассказывал о своей жизни, со всеми физиологическими подробностями описывая свои похождения, и особенно удавшиеся романы.

Захлебываясь слюной от страдосластия, он вспоминал время, проведенное с украинской колхозницей Клавдией.

Причем, каждую вторую фразу своей речи Абрам Аристархович начинал словами «как я есть столбовой дворянин, то должен заявить…»

Его рассуждения о темпераментности украинских колхозниц довели Агрипину Виленовну до белого каления, и в пылу возмущения она приняла очередное стратегическое решение – содействовать смерти дорогого супруга не посредством чрезмерного кормления оного, а путем использования части стратегического запаса мышьяка и крысиного яда, приготовленного для борьбы с грудастой Калдиной, для подмешивания в еду Абраму.

Эпизоды неудач в его любовных похождениях, в том числе и тот, напоминанием о котором служил стул, на котором восседал Абрам, были им стыдливо опущены.

После воспоминаний о своей жизни, Абрам Аристархович по доброй традиции, заложенной Калдиной Аполинарьевной, переключился непосредственно на членов семьи.

Им было заявлено, что ни о каких сокровищах они могут и не мечтать, что сокровища давно растрачены им на обольщения.

Предположительно родной сын его, Иван Абрамович, был обвинен отцом семейства в склонности к представителям своего пола. По словам Абрама Аристарховича, заметил эту склонность сына он еще когда своими руками, как он выразился, мыл ему в ванной его тютюшку.

Упоминание об этом интимном процессе из его детства не заставило ждать реакции Ивана Абрамовича, выразившейся в сильнейшей эрекции, которая не ускользнула от взоров всех участников шоу.

Столь яркое подтверждение слов папы о гомосексуальной направленности Ивана окончательно утвердило Лазарию Карповну полностью отказать от планов на него и переключить все свои силы на совращение Цуцика Олимпиадовича.

Самого Цуцика Абрам Аристархович обозвал приживальцем, вложив в это слово весь сарказм, отпущенный ему Богом.

Про Калдину отдельно сказано не было, однако вскользь она была названа титькой кривоногой.

Лазарии Карповне из уст главы семьи Абрцумянов достался самый звонкий эпитет. Абрам Аристархович во всеуслышанье назвал Лазарию старой блядью.

Абрам Аристархович говорил еще долго. Итогом его речи стало то, что по завершению его откровений большая часть участников укоренилось во мнении, что Абрам уже довольно потоптал землю своими нечистыми ногами.

Квинтесенцией этого умозаключения стала пустая банка из под можжевелового варенья, запущенная в голову Абрама по его возращению из «комнаты откровений» рукой Агрипины Виленовны. К сожалению для всех участников проекта, банка в намеченную для нее цель не попала.

Немного успокоившись, участники шоу снова погрузились в раздумья относительно своего будущего. Продуктов, накопленных в квартире уже почти не оставалось…

Часть восьмая. День четвёртый.

Утро четвертого дня ознаменовалось диким грохотом, раздавшимся из туалета. После того, как первичная паника в рядах участников проекта улеглась, выяснилось, что причиной грохота стало падение с унитаза Лазари Карповны, чей организм был неимоверно ослаблен борьбой с забродившим можжевеловым варением, выпитым накануне. То ли от жадности, то ли стараясь произвести впечатление на Цуцика Олимпиадовича своей стойкостью, Лазария выпила этой коварной жидкости больше остальных.

Всю ночь организм Лазарии старательно пытался переварить выпитую накануне гадость, и в отместку за такое издевательство над собой, посылая свою хозяйку в туалет каждые полчаса.

Естественно, что выспаться Лазарии в эту ночь не получилось. В момент последнего визита в туалет Лазария, наконец опустошенная от результатов борьбы организма с варением, прикорнула на стульчике, не удержала равновесия и рухнула на давно немытый кафельный пол раздельного санузла (гордости семьи Абрцумянов).

Падая с унитаза и пытаясь удержаться, Лазария в последний момент успела схватиться рукой за полочку, на которой хранилась коллекция баллончиков освежителей воздуха, которую Иван Абрамович с идиотской прилежностью собирал с детства и до сих пор.

Падение образцов из этой коллекции как раз и вызвало грохот, заставивший проснуться всех членов проекта.

По возвращению Лазарии Карповны в комнату, Абрам Аристархович прочитал ей издевательскую лекцию о правильной посадке на унитазы, добавив от себя, что для наилучшего и более безопасного опорожнения необходимо плотно обхватывать седалищем стульчак, а не принимать позу думающего орла, столь неуместную в приличных домах, оборудованных унитазом.

Супруга Абрама, Агрипина Виленовна, не упускавшая возможности подколоть мужа, заметила, что если бы Абрам в свое время долечил бы триппер, то никому бы не приходилось надсаживаться над унитазом в позу орла, вставая подошвами на забрызганный неровной струей Абрама стульчак.

Для добывания пропитания семья Абрцумянов направилась в чулан, где хранились неприкосновенные запасы сухого корма, спрятанные предусмотрительным Абрамом на случай очередного кризиса или войны.

На удивление, выбор в чулане был намного богаче выбора в стратегическом холодильнике, разграбленном накануне.

Полки чулана буквально ломились от пакетов со всевозможными крупами, мукой и сублимированным мясом.

На час участники шоу забыли друг про друга, занявшись поглощением добытых с пыльных полок продуктов, предварительно завешенных и записанных в ведомости.

Через час в «Комнату откровений» был вызван Иван Абрамович, едва пришедший в себя от шока после обнаружения результатов падения Лазарии в туалете. Коллекцией баллончиков из-под освежителей воздуха он дорожил больше всего на свете. С каждым баллончиком у Ивана Абрамовича была связана история из его непростой жизни. Дело в том, что семья Абрцумянов не баловала себя покупкой такой бесполезной роскоши как освежители воздуха, и баллончики Ивану приходилось клянчить у друзей и знакомых. Подобные просьбы вызывали у знакомых изумление, и Ивану, чтобы скрыть свою нездоровую страсть, приходилось каждый раз включать креативное мышление, придумывая очередной повод для того, чтобы выпросить очередную жемчужину коллекции.

Надругательство над коллекцией Иван Лазарии простить не смог бы ни за какие блага мира. Поэтому свою речь откровений он начал с того, что полностью поддержал вчерашний выпад отца в ее сторону.

От того, что ее во второй раз мужчина во всеуслышанье называет старой блядью, на Лазарию напала дикая икота, усиленная только что поглощенными 400 граммами сухой гречки из чулана. Организм Лазарии, еще не оправившийся от атаки можжевеловым вареньем, и не имеющий сил для продолжения борьбы с не чищенной гречкой, окончательно сдался.

Лазария в состоянии крайнего душевного и желудочного расстройства упала на протертый до дыр диван, у которого от этого тут же подломились все четыре ножки.

Во второй части своей пламенной речи Иван Абрамович счел свои долгом заявить, что лица, не имеющие отношения к семье (под таковыми он подозревал как Цуцика Олимпиадовича, так и свою приемную сестру) могут и не рассчитывать на комфортный перелет через территорию Украины. И что даже в этом последнем своем путешествии они будут иметь удовольствие сидеть в последнем ряду в непосредственной близости от неработающего, но, тем не менее, обильно пахнущего туалета.

Сэкономленные деньги от столь остроумного размещения членов семьи в самолете, Иван вознамерился пустить на отмечание поминок с той целью, чтобы приглашенные в сауну цыгане имели возможность захватить с собой так же и медведей.

Закончил свою речь Иван довольно мирно, сказав, что никакой особой вражды он к сожителям не испытывает, потому как вопрос с перелетом через Украину для него уже вопрос вполне решенный, и потому все его сожители уже не жильцы на этом свете, который станет еще прекрасней после того, как семья Ивана уйдет на украинском лайнере в небытие, а сам он завладеет 99 процентами сокровища семьи Абрцумянов.

Толпа зевак и поддерживающих, стоявшая под окнами квартиры, тем временем разрасталась.

Особую активность теперь проявляла группа людей, стоявших под огромными транспарантами «Задорно.ком поддерживает «Жрачку» всем бармалейским сердцем!», «Даешь Питание на Задорно.ком!», «Калдина – Роскошная женщина», «Даешь сиськи, долой силикон и фотошоп!»,

«Долой пидара-Ивана, жрачка и ахтунг несовместимы».

Наступил вечер четвертого дня.

Еды в квартире не осталось…